Помню, еще каких-то сорок лет назад на острова левобережья часто «бегали» речные трамвайчики, или как их еще называли «веранды».
Левый берег всегда был для хабаровчан местом отдыха и, конечно же, дачных хлопот. Приезжавшие туда на лодках рыбаки, старались задержаться, чтобы поймать удачу, но для этого нужно было где-то переночевать.
Левый берег Амура: дачи и дачники
Так что первым домиком, который кто-то догадался здесь построить, был рыбацкий сарай. Глядя друг на друга, ставили рядом свои первые домики друзья, соседи, коллеги. Это было самостийное селение со своим микромиром и своим самоуправлением.
Острова считались зоной затопления. Вроде были, а вроде и нет. Понятно, что они относились к какому-то району города, и уже в конце 80-х пошли разговоры, чтобы их узаконить.
Но сначала нужно было провести туда электричество. Однако делать это никто не собирался. Боясь, что электричество увеличит вероятность пожара, а молодежь привезет магнитофоны. И тогда – прощай, тишина! А тишина там была поразительная!
И попасть на остров можно было только на лодке, протока довольно широкая. Сейчас на остров ходят три теплохода.
В один из солнечных дней я отправилась на прогулку по Амуру вместе с дачниками. Да, левобережник-дачник потихоньку стареет, ему все тяжелее добираться до огорода, все сложнее вывозить небогатый урожай. Но кого ни спроси – дачу не брошу, говорят.
«Коллеги» Робинзона Крузо
Дача Ларисе Ильиной, хабаровской пенсионерке, председателю общества «Залив», досталась точно так же.
— Все началось сорок лет назад, — рассказывает Лариса Ильина. – У нас с мужем была лодка. И мы компанией, четыре семьи, на четырех лодках, ездили сюда отдыхать, рыбачить. Один из знакомых раскорчевал здесь кусочек земли и посадил картошку. Когда пришла пора, мы поехали помогать тяпать. Ну и пошло-поехало: он выращивает картошку, а почему бы и нам не попробовать. Тоже разбили участок. Здесь уже было общество и дачки с домиками. Потом мы вступили в общество. Вскоре председатель умер, и на его должность выбрали меня.
С тех пор женщина не мыслит своей жизни без грядок. По словам Ларисы Ильиной, тогда было зарегистрировано 216 участков. Но в 2013 году их застигла большая вода. Дачники помнят, когда плавали их домики, и долго еще не могли начать сезон, пока вода не ушла, оставив след на домах.
Несмотря на всю необычность, садоводство «Залив» имеет официальный статус.
— Сейчас в нашем обществе официально числятся 132 участка, — продолжает Ильина. – Основная масса старики, причем не 60-70 лет, а за 80! Конечно, наводнение доставило проблем, у многих домики просто развалились, унесло весь урожай.
Как долго еще просуществуют дачи на островах – никто сказать не может. Передать их по наследству нельзя – земля в собственности государства. И молодежь сюда не рвется.
— Проезд дорогой, — считает Лариса. – Если ехать с семьей три человека, надо около 500 рублей за одну поездку. Здесь совершенно другие люди. Мы общаемся, дружим, обмениваемся рецептами. Несмотря ни на что, мне здесь очень комфортно.
Видимо, так рассуждает большинство огородников. Иначе чем объяснить их фанатичную преданность дачному делу? Живет островок, работают на нем обычные горожане, и с улыбкой посматривают на правый берег.
Виктор Иванович Христич
— Уже больше 30 лет мы с супругой ездим на свою дачу на 7-м километре. Сам я служил в армии, потом работал в школе ДОСААФ, о даче тогда даже не мечтал. Был у меня свой катер, ездили с семьей на острова рыбачить, а потом здоровье начало шалить. Пришлось расстаться с работой, с лодкой, ну а без работы мы жить не умеем. Вот и купили дачку, чтобы у воды была. Выращиваем все, картошку, капусту, помидоры. Нам с супругой обеим по 80 лет и мы не привыкли сидеть без работы. Это наш образ жизни. Ждешь, не дождешься, когда зима закончится, и быстрее на остров. Наводнение страшно вспоминать. Когда вода спала, приехал посмотреть, что же осталось от нашего жилища. Смотрю, дом, крыша на месте, значит можно еще что-то сделать. Кстати, урожай на следующий год был отменный. Но сначала после наводнения в земле даже дождевых червей не было. Сейчас появились, значит, земля живая. Были у нас сливы, вишня, груша, кедры с шишками — деревья все погибли. Смородина, правда, выжила. Нынешняя навигация началась нормально. Единственное неудобство, уровень воды низкий, не доходит до нашего километра теплоход. Приходится два километра идти пешком. Пока идешь, думаешь, как там птички. У меня есть скворечник, еще один доделываю. Птички поют, душу радуют.
Николай Никанорович Лавренов
— Уже пошел 41 год, как я на одном месте. Мне в мае исполняется 90 лет. В последнее наводнение домик наш просто сложился, пришлось переселиться в металлическую будку. Новый дом строить не стал. Жена умерла еще до наводнения. Когда мы здесь обживались, при регистрации у нас был номер 600, а потом когда стали объединять стали номером 200. Настолько людей убавилось. Я практически один на даче живу, приезжает невестка, занимается огородом. Вот, благодаря ей, я еще езжу на дачу, потому что дома не сидится. Когда тепло, я там ночую. Хорошо растут у нас ягодники, черемуха, деревья плодовые не выживают. Народу все меньше становится на острове. Каждый год пытаюсь бросить дачу, но каждый год, как подходит весна, собираюсь и еду. Земля манит.
Николай Иванович Магилевец
— Дача у меня на 5-м километре с 1975 года. Мне 77 лет. Здесь же не было места, где приткнуться. Мы с другом приехали порыбачить. Люди строили здесь дачи. Катера тогда маленькие ходили, и на протяжении 5,5 км мы не могли найти место, где бы пристроиться, все было занято. На самом краю мы застолбили участок. Воды тогда было много, на лодке возили стройматериалы. А сейчас на 4-м км почти никого нет – он практически весь выгорел, на 5-м км тоже пару домиков осталось. Сейчас Амур обмелел. В 13-м году наводнение дало еще один рывок. Дочь, внуки помогают потихоньку. Здесь хорошо растут овощи. Деревья все погибли. Я уже привык и не могу никак бросить это дело.
