Очередное странное голосование завершилось в Хабаровске. Хабаровчане выбирали облик памятника адмиралу Геннадию Невельскому. На выбор им почему-то предлагалось два практически идентичных эскиза дорогостоящего московского скульптора Александра Руковишникова, хотя свои услуги и варианты бесплатно предлагали его местные коллеги. В то же время известно, что на памятник уже собран миллион народных денег, но неизвестно — где взять еще несколько десятков. О трудной судьбе Невельского — человека и монумента — читайте в материале корреспондента сайта Habinfo.ru.
Вариант, который выбрали хабаровчане
Макет проигравший более бюджетному варианту
Есть заслуги — и повод
Почему вдруг заговорили о памятнике Невельскому — немного непонятно. Ведь с того момента, как безвестные хабаровские вандалы успешно разгромили бетонный вариант 1951 года скульптора Леонида Бобровникова, прошло уже два десятка лет. С той поры предпринималось несколько попыток вернуть городу память об одном из его создателей.
Казалось, все может срастись в 2013 году, когда отмечалось 200-летие рождения Геннадия Невельского. Но даже на тот момент наши власти, которые, как известно, круглые даты любят, денег на проект не нашли. Памятники, как известно, дело не дешевое. И вот вдруг к 205-летию, которое мы будем отмечать в декабре, решено «поддержать инициативу общественников». Откуда взялись средства?
Геннадий Невельской
Любопытно, что официально в бюджете края или города средства на появление новых памятников вроде бы не предусмотрено. Однако осенью прошлого года стало известно, что Минкульте края создается специальный оргкомитет, который будет координировать работы и отвечать за сбор средств на возведение новых памятников в крае. Идет такой сбор, как правило, через счета профильной, так сказать, общественной организации – краевое общество охраны памятников истории и культуры.
И в декабре от новорожденного спецкомитета был брошен клич к гражданам — скинуться всем миром на увековечивание памяти выдающегося государственного деятеля и исследователя Дальнего Востока, как раз на носящей его имя набережной.
Откуда деньги?
Казалось бы все нормально, но в том же сообщении пресс-службы краевого Минкульта прозвучала странная информация — «автором проекта станет Александр Рукавишников». Московский потомственный скульптор и народный художник Российской Федерации — человек, конечно, очень известный. И в Хабаровске тоже работал — в 2008 году, напомним, между «Интуристом» и Гродековским музеем появился памятник Рукавишникова другому хабаровскому первопроходцу — капитану Дьяченко. Среди местных скульпторов, как водится, тогда были обиженные, но мэрия, помнится, тогда, честь по чести, проводила творческий конкурс.
В сочетании «творческий конкурс» важны оба слова: ведь помимо эстетической и исторической стороны в таких случаях соревнуются и экономические модели памятников — какой дешевле обойдется гражданам. Согласитесь, момент немаловажный.
Тем более, что, к примеру, на памятник известного всей стране советского маршала Василевского немалые деньги — около 20 миллионов рублей — с огромным трудом собирали по России и за рубежом. И судя по эскизам Рукавишникова, памятник Невельскому намного дешевле не выйдет. Да и неофициально, как мы слышали из Москвы только за скульптуру прославленного адмирала запрашивали 25 миллионов! А это далеко не все работы по сооружению памятника и облагораживанию пространства вокруг него.
Голосуй, не голосуй…
В то же время из местных СМИ, откликнувшихся за эти месяцы на событие, можно узнать, что у хабаровских скульпторов есть, как минимум, три проекта памятника Невельского. К примеру, готовые модели семиметрового бетонно-мраморного мемориал работы умершего позже Эдуарда Маловинского даже были одобрены когда-то руководителями краевой столицы. Свой взгляд на Невельского и проект памятника был также у умершего Юрия Кукуева. Наконец Владимир Бабуров, автор памятника писателю Николаю Задорнову, который уже сидит на набережной Невельского, также давно имеет готовый проект памятника адмиралу.
И готов был бы поучаствовать в любом конкурсе, был бы, как говорится, конкурс.
И он грянул — в феврале в Минкульте вроде бы отреагировали на публикации прессы. На сайте ведомства появился призыв к гражданам проголосовать за один из двух предложенных эскизов памятника. Оба эскиза принадлежат … Александру Ракавишникову! И по сути, это просто варианты одной идеи — просто одна представляет одинокий памятник герою, а вторая явно перекликается с идеей покойного Маловинского, дополняя фигуру Невельского барельефами героических сцен освоения Дальнего Востока.
Вот так выглядел старый памятник Невельскому в Хабаровске
Мы, как люди малосведущие в скульптуре, оставим за скобками художественную составляющую этих проектов, — хотя в интернете уже можно найти уничтожительную критику этой работы как «совковой» и «официозной». Поэтому просто отметим, что по сути перед голосующими был выбор, скорее, финансовый, про деньги – так сказать, эконом- и люкс-варианты. А в остальном принципиальные отличия найти нам было сложно.
Немудренно, что мнение проголосовавших граждан раскололось почти пополам: как сообщили в Минкульте 20 марта, всего в голосовании на сайте поучаствовало 254 человека, за эконом-варинт свой голос отдал 131 человек, а за другую версию, всего на восемь меньше — 123.
При этом сообщалось, что на 20 марта на установку памятника уже собрано более 1,1 миллион рублей. Это примерно за три месяца с момента официального объявления сбора. Сколько всего требуется средств, по-прежнему не озвучивается, но, даже по самым грубым прикидкам, к юбилейному декабрю мы заветный памятник Невельского на набережной Невельского не увидим.
Вспомнить всё?
Что ж , капитану, а потом и адмиралу при жизни тоже пришлось хлебнуть немало.
К примеру, в недавнем спектакле “Муравьёв. Граф Амурский”, поставленном в краевой драме, он был хоть и второстепенным, но значимым героем. Правда, об одном из главных его открытий почему-то умолчали. В спектакле речь шла только об Амуре, и главной заслугой Геннадия Ивановича провозглашалось открытие его судоходности.
Но вот о Сахалине не было сказано ни слова. А ведь главное значение Амурской экспедиции Невельского ещё и в том, что было развенчано вековое заблуждение об острове Сахалин, который на всех картах в то время обозначался как… полуостров! Так в чём же были подлинные заслуги Геннадия Ивановича?
Романтичное кадетство
Наверное, сейчас в это не так просто поверить, но в те годы многими сверстниками Невельского, ставшими вместе с ним на путь морского офицера, двигал не карьеризм и стремление воевать, а романтика. Романтика в поиске неизведанного.
Будущий адмирал Невельской родился очень далеко от места своих стремлений – в усадьбе Дракино близ Солигалича Костромской губернии в семье потомственного морского офицера из старинного дворянского рода. Как и его отец, Геннадий Иванович избрал военно-морскую службу и 8 апреля 1928 года поступил в Морской кадетский корпус. Во время его учёбы начальником этого заведения был адмирал Иван Фёдорович Крузенштерн, знаменитый мореплаватель, а главное – командующий первой русской кругосветной экспедицией.
Так над прежним памятником “потрудились” вандалы
Он многое мог рассказать кадетам из личного опыта — далёкие страны, малоизвестные земли, быт и нравы дикарей. Неудивительно, что среди учеников стало более популярным не военное, а географическое направление. Все просто бредили географическими открытиями и исследованиями «белых пятен». Невельской не был исключением.
Умные казаки, глупые французы
Уже на протяжении учёбы Невельского у него появился интерес к исследованию русского побережья Тихого океана, и он разыскивал любые источники, касавшиеся Сахалина и устье Амура. Исследования здесь в XVIII – XIX веках проводили как русские, так и зарубежные мореплаватели. Но почти все они повторяли выводы одного – французского исследователя Жана-Франсуа де Лаперуза.
Во время своей экспедиции 1785 – 1788 годов он подошёл к Сахалину и прошёл пролив, разделяющий его и остров Хоккайдо, названный позже пролив Лаперуза. Также он открыл удобный для стоянки судов залив, названный им Де-Кастри. Пытаясь обогнуть Сахалин,он столкнулся с постоянным уменьшением глубин. Из этого Лаперуз сделал вывод, что Сахалин- полуостров, соединённый с материком песчаным перешейком. Следовательно, Амур – не судоходен и его устье теряется в песках.
Вслед за Лаперузом через десять лет этим путём шёл английский исследователь Браутон. Он также несколько раз натолкнулся на мели, после чего подтвердил выводы французского мореплавателя. А в 1805 году сам Крузенштерн первым обогнул с севера Сахалин, однако и он не дошёл до устья Амура.
Однако Невельской пристальное внимание уделил старым материалам конца XVII – первой половины XVIII веков. Удивительно, но до конца XVIII века российские исследователи были убеждены в островном положении Сахалина! Правда, карты, составленные по результатам казачьих экспедиций, большой точностью не отличались, а береговая линия была изображена крайне неправдоподобно. Возможно, поэтому географические представления, сформировавшиеся по описаниям казаков и деятелей Великой северной экспедиции, оказались забытыми после исследования Лаперуза. Но Невельской был склонен доверять именно казачьим описаниям.
«Вековое заблуждение положительно рассеяно»
Возможность исполнить заветную мечту и отправиться с экспедицией на Амур не заставила себя слишком долго ждать. В декабре 1947 года уже в чине капитан-лейтенанта Геннадий Иванович был назначен командиром военного транспорта «Байкал», предназначенного для перевозки груза из Кронштадта на Камчатку. Познакомившись с недавно назначенным на пост генерал-губернатора Восточной Сибири Николаем Николаевичем Муравьёвым, и найдя в нём единомышленника, Невельской пытался добиться разрешения на исследование Амура. Однако, и ему, и Муравьёву, который даже использовал для этого свои связи, было отказано.
Надо отдать должное находчивости Геннадия Ивановича: получив отказ, он решил создать запас времени, который можно было бы потратить на «внеплановую» экспедицию. Невельской добился сокращения сроков строительства и погрузки «Байкала», что выиграло ему полтора месяца! Но и этой форы Геннадию Ивановичу показалось недостаточно!
Ещё один вид старого памятника
Выйдя в море 21 августа 1848 года «Байкал» отправился к месту назначения через Атлантический океан, огибая Южную Америку. В пути Невельской сокращал стоянки и время на необходимый текущий ремонт судна. В итоге, «Байкал» совершил своё плавание в рекордно короткие по тем временам сроки – 8 месяцев и 23 дня. 12 мая 1849 года Невельской прибыл в Петропавловск-на-Камчатке, а 30 мая направился к Сахалину.
Вначале Геннадий Иванович обследовал его восточное побережье, производя непрерывно промеры и исправляя неточности карты. Лишь после этого, обогнув северную оконечность Сахалина, Невельской пошёл вдоль западного берега. И почти сразу корабль сел на мель в заливе, открытом русским мореплавателем Гавриловым. Этот залив Геннадий Иванович назвал Байкал в честь своего судна.
А далее Невельской сделал то, что до него никто не совершал. Его команда со шлюпок непрерывно проводила промеры Амурского лимана у обоих берегов – сахалинского и материкового. Геннадий Иванович со спутниками поднялся на шлюпках от мыса Тебах до мыса Куегда, где они переправились на правый берег и спустились по Амуру до лимана. Результаты всех этих измерений подтвердили предположение Невельского о том, что устье Амура доступно для морских судов.
Изучив устье Амура, Геннадий Иванович обогнул мыс Пронге и направился на юг. Путешествие оказалось небезопасным: из-за внезапно налетевших штормов волны часто захлёстывали шлюпки, и морякам приходилось спасать друг друга. Однако, за эти двадцать дней плавания Невельскому удалось пройти самое узкое место пролива, отделявшего Сахалин от материка. Так было доказано, что Сахалин – остров. Позже эту самую узкую часть пролива назвали именем Невельского.
«Разжаловать в матросы!»
В столице результаты экспедиции Невельского были встречены враждебно. Министр иностранных дел граф Нессельроде (прозванный в народе «кисель вроде») и его окружение не желали верить исследованиям Геннадия Ивановича и требовали наказать его за «плавание в лимане до получения инструкций». И всё-таки с итогами экспедиции не могли не считаться. Муравьёву, защищавшему материалы Невельского, было поручено основать в заливе Счастья зимовье для торговли с коренными народами и поселить в нём для охраны 25 казаков и матросов. Невельского произвели в капитаны 2-го ранга и откомандировали в распоряжение Муравьёва. Правда, занимать лиман и устье Амура запрещалось.
И вновь Геннадий Иванович нарушил строжайшие инструкции из Санкт-Петербурга. Убедившись в невозможности создать порт в заливе, Невельской в 1850 году отправился в Амур и, узнав от местного населения об отсутствии на этой территории китайских постов, объявил Нижнеамурский край и Сахалин владениями России. 1 августа он поднял русский военный флаг и основал Николаевский пост, позже ставший городом Николаевском-на-Амуре.
В декабре 1850 года «дело Невельского» вновь рассматривали в Петербурге. Несмотря на поддержку Муравьёва за прямое нарушение инструкций капитана Невельского Особым комитетом решено было разжаловать в матросы. Но тут защитником Невельского выступил сам Николай I, сказавший: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен». А Геннадий Иванович вместо разжалования в матросы получил чин капитана 1-го ранга и награждён Владимирским крестом. Его наконец назначили начальником Амурской экспедиции.
Но и после этого отношения с петербургскими чиновниками, естественно, не улучшились. Всё повторялось: нарушение инструкций, месть группы Нессельроде, признание заслуг Николаем I и его распоряжения в пользу Невельского и т.д.
Спасти флот в лимане-невидимке
Можно долго рассказывать о заслугах Геннадия Ивановича для Дальнего Востока, даже на перечисление всех последствий и значений одного только открытия судоходности Амура и островного положения Сахалина потребуется много места. Но об одном важном моменте стоит сказать – благодаря открытию Невельского удалось спасти значительную часть тихоокеанского флота!
В 1853 году началась Крымская война. Против России выступили Англия и Франция, корабли которых бороздили Тихий океан. Это создавало огромную опасность для восточных рубежей России. Главным русским портом на востоке в тот период был Петропавловск-Камчатский. Кстати, Невельской спорил с Муравьёвым о необходимости переноса главного порта в более защищённое место – на Амур. Муравьёв был против. Но жизнь доказала правоту Геннадия Ивановича.
В 1854 году англо-французская эскадра напала на камчатский порт. Несмотря на успешную оборону города из-за сложностей со снабжением и возможностью подхода превосходящих сил противника было принято решение об эвакуации. Воспользовавшись временным отходом вражеской эскадры, гарнизон Петропавловска и жители на кораблях тихоокеанской эскадры ушли в Амурский лиман.
Это привело к полному недоумению английского командора Эллиота, для которого русский флот растворился в воздухе: на севере и юге русских кораблей не видели! Так как об открытии Невельского знали только в России, то на всех остальных картах мира Сахалин обозначался как полуостров, и предположить, что русские ушли в Амур, никто не мог!
К сожалению, в своё время заслуги Невельского не были отмечены должным образом. Из-за расхождений с Муравьёвым Геннадию Ивановичу пришлось покинуть Амур. В октябре он вернулся в Петербург, получил орден Анны 1-й степени и пенсию в 2000 рублей, в то время, как Муравьёву за подписание Айгуньского договора, который не был возможным без открытия Невельского, был присвоен графский титул. Геннадия Ивановича назначили членом учёного отделения Морского комитета, отстранив таким образом от более активной деятельности. За два года до смерти он был произведён в адмиралы.
Любопытно, что в Хабаровске монумент «царскому адмиралу» установили в сталинские времена, в 1951 году, возле здания Художественного музея. Однако при демократических властях, в 90-х, он был разбит вандалами и убран на реставрацию, с которой так и не вернулся. Будем надеяться, что в Хабаровске, несмотря на странную политику краевых властей, все же появится новый памятник, напоминая о значительной роли, которую сыграл Геннадий Иванович в присоединении этой территории к России.
Василий Кузьмин, Семён Дубов
Фото: www.khabkrai.ru, открытые источники
