Выборы губернатора не за горами, а это значит, что уже можно подвести какой-то итог и поговорить о том, что сейчас представляет из себя Хабаровский край. О том, как могли повлиять на позицию главы региона развёрнутые за последнее время проекты, что мешает развитию субъекта и какие у него перспективы, наш корреспондент спросил у известного хабаровского политолога Леонида Бляхера.
Леонид Бляхер — один из самых известных политологов в Хабаровском крае
— Есть ли сейчас какое-либо политическое соревнования между регионами Дальнего Востока?
— Несомненно есть. Все регионы живут с оглядкой на федеральный центр. Ведь инвестиции пойдут именно туда, куда укажет Москва. Тут всё достаточно прозрачно. Хотя есть особая ситуация с Сахалинской областью, с её ресурсами и губернатором. Не знаю, убьют ли новации рыболовецкую отрасль, но на сегодняшний день это единственная динамично развивающееся направление в регионе.
Однако заметьте, что основные инвестиции идут сейчас не на Сахалин, а в Приморье. То есть основная конкуренция идёт между Приморьем и Хабаровским краем. Первое сегодня несомненно побеждает — туда идут основные потоки инвестиций. Хабаровский край пока в этом проигрывает — выработать какой-то внятный и значимый общероссийский проект у местных властей не получается. Это, конечно, плохо.
— В Хабаровском крае завершается уже второй конкурс для стимулирования программы «Дальневосточный гектар», в то время как других регионах такого форсирования не видно. Как вы считаете, для чего такие старания?
— Несомненно, это делается губернатором Вячеславом Шпортом для поддержания рейтинга. Есть реальность, в которой люди ездят на автобусах, ходят по паркам и улицам, готовят обеды, работают… а есть реальность чиновников — она совершенно отдельная. Если в вашей реальности есть прибыль, рост или уменьшение зарплаты, то в реальности чиновников есть только отчётные показатели. Причём не важно, как они получены — это самостоятельная ценность. Даже если эти показатели связаны с той реальностью, в которой живёте вы — это не важно. Чиновник отчитывается только за графические столбики.
В этом году программа «Дальневосточный гектар» празднует два года с момента её запуска
Вполне понятно, что на сегодняшний день чиновникам свыше спущена директива, что есть программа «Дальневосточный гектар» и её надо реализовывать. В эффективности программы можно усомниться применительно к любому дальневосточному субъекту Российской Федерации, но кто-то удачно отчитывается, кто-то неудачно. В известном смысле, это мастерство манипулирования статистикой, пиара организаций и так далее – вот эти моменты. Это не удача или не неудача проекта – это просто другая реальность. Вот одна из проблем в освещении России в СМИ, публицистике, социологии и политологии, в том, что реальности перемешиваются, хотя они существуют в абсолютно параллельной сфере и очень слабо друг с другом связаны.
Я бы даже не сказал, что это исключительно российская специфика. Есть совершенно фантастическая ситуация в Чехии, когда рост ВВП длится 10 лет, а роста доходов нет. График красивый, но без прибыли. То же самое происходит и у нас. Ну, значит в правительстве края не работают люди, которые умело манипулируют статистикой.
— В последний год Хабаровский край отметился на федеральном уровне рядом скандалов — это и экологическая проблема с перегрузкой угля в Ванино, проблема обманутых дольщиков, которая привлекла внимание генпрокурора Чайки, и ряд других, более мелких. Могут данные инциденты как-то повлиять на благосклонное отношение Москвы к местным чиновникам?
— Понимаете, мы сейчас живём в очень неудобном положении между двумя стульями или, если хотите, лошадьми — когда одна уже кончилась, а вторая ещё не началась. Предсказать сейчас, что может испортить отношения к Шпорту со стороны Трутнева или Путина, очень сложно. Может быть, и ничего. Дело в том, что есть губернаторы, которые совершали совершенно провальные действия и оставались на своих должностях или шли на повышение, или те, кто слетал даже из-за небольшого скандала. Всё совершенно непредсказуемо.
Знаете, по масштабу скандалов мы просто дети в сравнении с Сахалином или Приморьем, где замов губернаторов выводят в красивых браслетах чуть ли не через день. У нас скандалы другого уровня. Тем более, а в чём собственно виноват Шпорт? В том, что рассыпался «Дальспецстрой»? Что ему можно поставить в вину? Обвинить в том, что в крае не помогают людям — тоже спорно…
Проблема с обманутыми дольщиками сейчас особенно актуальна для Хабаровского края
У меня был небольшой период в жизни, когда я был директором небольшого предприятия. До этого мне казалось, что у этих плохих людей, которые называются начальники, всегда где-то в загашнике есть какой-то чемоданчик с деньгами и они как работнику не хотят мне его отдавать. И только став директором я понял, что его у них просто нет. А есть бюджет, по которому все деньги распределены по своим статьям. Может быть лишние финансы и есть на уровне «Роснефти», но не на уровне Хабаровского края.
В условиях, когда регион очень сильно зависит от кредитов, имеются огромные задолженности по ним, то встаёт вопрос — а на какие «шиши» оказывать поддержку людям? Понятно, что если сверху скажут решать определённую проблему, то её решат, но за счёт недофинансирования чего-то другого. Например, когда приказали поднять зарплату бюджетникам — это сделали.
Вообще, губернатор — это федеральный чиновник — перед ним поставили определённую задачу, и он её выполняет. Но что при этом будет, какие последствия, уже неважно. Если губернатор вдруг становится хозяином или пытается это сделать, вот тогда и приезжает генпрокурор и указывает на его место. Я не хочу сказать, что проблемы обманутых дольщиков – это неважно. Я представляю трагедию людей, вложивших последние деньги в строительство жилья… мир несправедлив.
— В последнее время особое внимание на Хабаровский край обращает депутат Госдумы Ирина Яровая. Возможно ли расценивать это как попытку в перспективе занять высокую должность в правительстве региона?
— Об этом очень тяжело говорить. Действительно, Ирина Анатольевна очень активно ездит сюда. Но она, вроде как, наш депутат — мы её сами от Дальнего Востока выбирали. Это первый момент. Сейчас депутат – это очень странный персонаж. В 90-е годы это была ключевая фигура, даже больше, чем министр, это был реальный источник власти, он решал. Сегодня же депутат намного меньше, чем чиновник. Идеальная карьера депутата сегодня, когда он достиг какого-то своего потолка — перейти в какую-нибудь исполнительную ветвь власти и получить соответствующий пост.
На что рассчитывает Ирина Яровая?
Но думаю, что ранг губернатора для Яровой низковат. Я затрудняюсь сказать… может быть её вариант — это уровень всего Дальнего Востока. Может быть, стать главой какой-нибудь госкорпорации. Если так, то это её направление. А губернатором, да ещё и в не самый благополучный регион… я сомневаюсь.
— То есть, если оценивать положение нынешнего руководства региона, то они достаточно сильны? Перемен ждать не стоит?
— Скажем так, в нынешних условиях «ручного управления» может случиться всё, что угодно. Сейчас та самая ситуация, когда барская воля важнее любых объективных причин. На сегодняшний день я не вижу каких-либо оснований для смены руководства региона. Я не предвижу будущее, тут у меня серьёзные проблемы. Но по существующему положению дел, никаких причин для резких реформ команды Шпорта нет. Но это не значит, что никаких проблем нет — они есть, и они острые. Негатив также есть, но кого он сегодня интересует?
Что такое наш регион? Вот был раньше Дальневосточный край, потом от него стали отваливаться исторические области. Когда отвалилось всё, то, что осталось, стало Хабаровским краем. В результате мы состоим из очень большого количества районов не очень связанных друг с другом, поэтому мы и трудный регион. У нас есть территории, которые ничуть не проще чем в Магадане — и это большая часть края. Живут там три с половиной человека. При этом золото, платина — там, рыба — там, и так далее. Совгавань и Ванино отдельно, Чегдомын тоже.
В разных районах Хабаровского края к Шпорту относятся по-разному — Леонид Бляхер
Так вот, в разных районах к Шпорту относятся по-разному. Понятно, что Ванино не лучится от восторга, но непонятно виноват ли в этом губернатор. Просто на время его пребывания в должности проблемы, копившиеся чуть ли не с начала распада СССР, выстрелили. И все те «печенюшки», которыми эти проблемы сглаживались, перестали ими быть. Не очень положительное отношение к Шпорту в Комсомольске-на-Амуре. В Хабаровске же всё достаточно индифферентно.
В целом же, говорить про то, что население относится к губернатору плохо, будет просто неправдой. Если бы был нехороший Шпорт и хороший Ваня Пупкин, которого все любят, то был бы другой разговор. Но такого Вани Пупкина нет. Сейчас есть телевизионное лицо, которое знают. Можно посмотреть с другой стороны. Если бы Шпорт мог решать какие-либо проблемы кардинально, то можно было бы говорить о том, хороший он или плохой. Но сейчас возможности этой должности очень невелики. Я искренне считаю, что это плохо и развивать территорию можно, только отвечая за неё. Но поскольку свыше решено иначе, мы имеем то, что имеем.
— Что сейчас можно сказать про развитие Дальнего Востока в контексте Хабаровского края?
— Парадоксальным образом провальной сейчас является не экономическая составляющая. Как бы смешно это ни звучало, но главная проблема в пиаре. Ситуация, когда Дальний Восток воспринимался как страна медведей, привела к определённой системе действий для того, чтобы всем объяснить, что в Хабаровском крае если и появляются косолапые на улицах, это чрезвычайное происшествие. Вот так возникла нынешняя механика внешнего пиара. Но возникла другая проблема.
Пиарили Дальний Восток — как здесь всё круто и здорово. При этом реальные проекты, которые разворачивались, никто продвигать не собирался. Возникла странная ситуация. В остальной России, не в столичных городах, уверены, что дальневосточники ходят по золоту и просто ленятся его собирать. И всё в таком духе. Вот этот диссонанс приводит к остро негативному восприятию всего того, что происходит. При том, что каждая инновация воспринимается негативно.
Я вообще не понимаю, откуда взялся бред, что инновации — это хорошо. Вот я привык к своему стулу — наверное бывают и лучше, но я на нём сижу уже 8 лет и мне он удобен. Инновации — это вообще всегда довольно травматично для человека, а тут ещё их много и при этом, по мнению дальневосточников, связаны с враньём. Что, мол, на западе считают, что мы ходим по золоту, а этого на самом деле нет… и рыба у нас дороже, чем в Москве.
«Никому не пришло в голову объяснить, как мы будем жить завтра», — Леонид Бляхер
Есть действительно важные вещи, которые делаются в Хабаровском крае. Но никому не пришло в голову объяснить, как они связаны с тем, как мы будем жить завтра. Например, логистический центр в Хабаровске. Для большей части моих знакомых это словосочетание, которое вообще ни о чём не говорит. А это, на минуточку, девять тысяч рабочих мест. Этой фразы не было сказано никому. Блин, ваши дети будут завтра там работать и получать нормальные деньги! Вот на это надо делать упор. Та же самая ситуация в масштабе Дальнего Востока.
В своё время прозвучало такое словосочетание, как «поворот на восток». Замечу, не развитие Дальнего Востока, а «поворот на восток», одним из элементов которого оно является. В итоге про «поворот на восток» забыли и началось социально-экономическое развитие Дальнего Востока. Но начисто упустили из виду, что этот регион разный, также как и Хабаровский край. При этом части Дальнего Востока никак друг с другом не коммуницируют. Как вы, например, кроме как на самолёте до Якутска доберётесь? Нет, ну теоретически можно, но это будет довольно травмирующий процесс. А от Якутска до Магадана? Только по «зимнику». Это всё разные «Дальние Востоки».
Это всё очень сложно. Реализуются безумно важные проекты, только людям забыли сказать зачем. Вот это главная беда! Она не в сфере экономики, очень тяжело измеряется численно, но она есть. Вот смотрите, сказать, что в советские годы здесь жили лучше, нельзя. Я большой мальчик и помню это время. Не жили лучше, но у людей была мотивация. Мы были форпостом России на востоке. Было представление у населения, для чего оно здесь — и оно постоянно поддерживалось. Вранья, конечно, хватало. Но для людей было значимо понимание того, что они делают что-то важное.
Когда говорят про развитие и недостаток специалистов, то последнее мне особенно непонятно. У нас, на территории, где живёт шесть миллионов человек, есть два федеральных университета и десятки крупных хороших вузов, колледжи. Если они не могут подготовить нормальные кадры, то закрывать их надо! А раз эти учебные заведения есть, то и специалистов должно хватать! В порядке у нас всё с населением — вы просто объясните людям, что от них надо. Хотите, чтобы задача была решена — чётко её сформулируйте. Пока этого нет. Есть только разрозненные проекты, которые в чьей-то голове, надеюсь, соединяются в один.
— Как вы считаете, поправит ли положение региона мост на Сахалин, который снова собираются строить?
— Сложная вещь. Вот есть в России две железные дороги, которые являются жизненно необходимыми. Но вот отдача от них будет только лет через 10-15. Вот тут опять ключевую роль играет идеология. Совершенно понятно, как я буду вкладывать деньги, если мне через два месяца они вернутся с прибылью. Это нормальная бизнес-практика. У нас есть в плане строительство дороги до Якутска и далее до Магадана и возведение моста через Татарский пролив.
И то, и другое очень важно и очень круто! Если будет встречное движение из Японии, то у России появится возможность стать ключевым распределительным центром для всей Евразии. Остаётся достроить мост до Магадана и все северные богатства потекут. Не потому что его вывезти сложно — туда тяжело завезти все средства для их добычи. Почему это не выгодно сейчас? Потому что сегодня по железнодорожной трассе, которая дошла бы до Якутска, возить просто нечего. Грузов очень мало, а РЖД просто фантастически поднимает тарифы. Получается, что завозить оборудование бывает дешевле самолётами. Проблем масса.
Поедем ли на Сахалин на поезде?
И опять в дело вмешивается недостаток освещения проектов. Если люди будут представлять, что они получат в итоге, то им же проще будет. Поверьте, ради перспективы российские люди могут многое перетерпеть — это показали времена существования СССР. Но без этого мы будем на каждом шагу сталкиваться с оппортунизмом, причём совершенно сознательным. Вот жалуются сейчас, что люди воруют. Но при этом никто не берёт в расчёт то, что когда делается что-то бессмысленное, надо обладать какими-то супер этическими нормами, чтобы не своровать. Когда есть будущее — мир развивается, а когда его нет — разворовывается.
— Какое, по вашему мнению, будущее у Дальнего Востока?
— На самом деле я верю, что Дальний Восток — это регион будущего! Причём гораздо более комфортного, чем любой другой регион мира. Живя здесь, мы не понимаем кайфа местных просторов, отсутствия плотности населения и огромного количества возможностей для самореализации. Тут можно создать свой театр или предприятие — да это сложно, но вполне возможно. Где ещё в России вам такое доступно?
Дальний Восток — это регион с богатейшей историей. Не случайно именно здесь начинались все великие империи человечества, развивалась культура. Они отсюда — вот из этого пятачка. Время лидерства Европы — это только последние 200 лет — наплевать и забыть. Скажем откровенно, мировое лидерство также всё сильнее и сильнее сейчас перемещается в Восточную Азию. Соответственно, входным пространством так или иначе будут выступать Владивосток и Хабаровск. Мы очень богаты, а это значит, что даже при самом плохом руководстве разорить нас будет безумно сложно.
Фото со страницы Леонида Бляхера в социальной сети Facebook, фотосток pixabay.com, Екатерина Васюкова, яровая.рф, kremlinrus.ru
