В разгар второй волны пандемии на хабаровских медиков одна за другой посыпались претензии: «не приезжают неделями», «вместо коронавируса диагностируют ОРЗ», а «острым» пациентам отказывают в госпитализации. Возможно, такие случаи имеют место, но наша коллега, побывав пациентом «ковидного» госпиталя, решила рассказать о своем случае.
Ольге Александровне 50 лет, в группу риска по COVID-19 она не входит, но беречься от «иноземной заразы», лютующей в крае, она все же старалась. Безуспешно: в середине октября женщина почувствовала себя плохо, обратилась в поликлинику.
– Мне поставили бронхит. Но я понимала, что это не он – часто болею. В этот раз ощущения были совсем другими, силы покидали. Была ужасная слабость. Температура небольшая – около 37 градусов. Но так как у меня не пропадали ни обоняние, ни вкус, сказали: «Значит, это не ковид», – рассказывает Ольга Хабинская.
Ольга Хабинская рассказала о своем опыте лечения в ковидном госпитале
К понедельнику 19 октября женщине нужно было повторно обратиться в поликлинику для продления больничного, но сил на это уже не хватило.
– Позвонили в поликлинику, попросили врача на дом, но он так и не пришел. Вечером вызвали скорую. Звонили дважды: первый раз сказали, что дышать тяжело, а второй – что совсем задыхаюсь. Бригада приехала ночью, через полчаса после второго вызова.
Скорая предупредила, что ехать будут долго – до суток. Но когда позвонили и сказали, что я задыхаюсь, бригада приехала через полчаса.
Бригада скорой увезла Ольгу Александровну в 11 горбольницу, положили в отделение гнойной хирургии, которое на её глазах в спешке переоборудовали под пациентов с ковидом.
– Сразу же направили на КТ. Поставили поражение легких – 40 процентов. Ночью предложили койку только в коридоре, но я была согласна и на это. Было совсем неважно, где лежать, задыхалась. Согласна была даже на кушетке сидеть – так было плохо. Было четыре утра, но уколы начали ставить сразу, не дожидаясь выхода утренней бригады врачей. Поставили диагноз – вирусная пневмония и начали лечение. Врачи на обход пришли рано, ещё девяти утра не было.
Свои первые дни пребывания в госпитале женщина почти не помнит. Урывками лишь вспоминает, что ее перевели в палату, подключили кислород. А еще вспоминает неравнодушные глаза медперсонала: все успокаивали, подбадривали и обещали, что насильно держать в больнице не будут. Вылечат и отпустят.
– Когда туда попадаешь, очень страшно. Не знаешь, что за болезнь. И по телевизору говорят, что никто толком не знает, как ее лечить. Отношение врачей потрясающее. Они сами про эту болезнь толком не знают, им сложно. Но паники среди пациентов не было. Всех убедили, что лечение идет, все будет хорошо, – продолжает свой рассказ Ольга Александровна.
По словам нашей героини, несмотря на загруженность, пациентов без внимания не оставляли. Из палаты разрешали выходить только по нужде, еду подавали в палаты. Там же ставили уколы, выдавали таблетки. Обход врачей – минимум дважды в день: утром и вечером. В перерывах в палату заглядывали медсестры и санитарки, интересовались состоянием.
– Медиков я сейчас, если встречу, конечно, не узнаю. Все в специальных костюмах, масках. Но нам было важно видеть, что на тебя смотрят добрые, неравнодушные глаза. И мы это видели, – рассказывает благодарная пациентка. – Им сейчас очень тяжело в этих костюмах. Даже наклониться и сделать укол – испытание. Одна медсестра без остановки работала двое или трое суток. Поднималась наверх, немного отдыхала и заново шла на смену. Некому было работать. А за нас они переживали, это тоже было видно по глазам. Рассказывали, что и врачи заболевали. Пока я лежала, один доктор попал в реанимацию.
Вентиляции легких в случае с Ольгой Александровной не понадобилось. «Средним» пациентам подводили кислород – подавали его по трубочкам. Их при необходимости вставляли в нос, чтобы легкие получали достаточно кислорода. С ними можно было лежать целый день, а можно было снимать, если получалось дышать самостоятельно.
– Больницу переделывали под госпиталь прямо при мне. Когда только поступила, была одна трубка на палату. Потом сделали для каждого пациента. Сам заведующий проверял, по палатам ходил, чтобы у всех было все подключено, – вспоминает Ольга Хабинская.
Бытовые условия в 11 горбольнице такие же, как и в других. Раковина и чайник в палате, кормят сытно. Передачи разрешали оставлять у входа, а затем доставляли через медперсонал. В палате на четверых лежали по шестеро, но люди не возмущались.
– Понимали, что еще больше людей были бы рады лечь в больницу, но мест нет, – резонно отмечает Ольга Александровна. – Я болела как раз в конце октября-начале ноября, когда вторая волна была на самом пике. Одной бабуле стало хуже, ее сразу в реанимацию перевели. А пациенты все пожилые. Это мне 50, остальные в палате были минимум лет на десять старше. Правильно говорят людям старше 65-ти, чтобы дома сидели. Я тоже не сказать, чтобы на массовые мероприятия ходила, но заразиться все же умудрилась.
Никого на долечивание домой не отправляли. Соседка по палате три недели пролежала, а было бы нужно, то и дольше.
Спустя неделю лечения Ольге Александровне сделали контрольное КТ. О поражении легких не сказали, но отметили, что лечению поддается слабо, и сменили лекарство. Еще через неделю ПЦР дало отрицательный результат, женщину отправили на двухнедельную самоизоляцию, а затем выписали.
Своих врачей Ольга Хабинская попросила поблагодарить за хорошую работу и человечное отношение: «Под этими костюмами ничего, кроме глаз и видно не было. Но глаза-то улыбались! И это придавало сил».
Мы благодарим:
- заведующего отделением Александра Борисовича Галиева;
- лечащих врачей Захарова Дмитрия Сергеевича и Головко Ирину Геннадьевну;
- медсестёр Макарову Ольгу Геннадьевну, Парфенову Эльвиру Леонидовну, Скорикову Михалину Васильевну, Хузееву Галину Михайловну;
- начальник инфекционного госпиталя Романа Васильевича Янченко.
- Новый проект Красного Креста по поддержке больных туберкулёзом – по ссылке.
